Лирика

А я там больше не живу,

где горячи степные ветры,

топчу пожухлую листву

за много сотен километров

от места, где пришёл на свет

В том глиномазанном домишке.

он жив, я знаю понаслышке,

хотя меня там больше нет.

Дышала подлинным теплом

добротно сделанная печка.

Трамвай чирикал за углом,

да заблудившаяся речка,

борясь с засильем камыша,

прижалась тихо к огороду.

Не утекла она за годы,

а притаилась чуть дыша.

Простите милые места,

что не явился к вам с повинной.

Мы были связаны всегда

неразделимой пуповиной,

что отражает серебро

моих волос другая речка.

Об этом больше ни словечка

(боюсь не сглазить бы добро).

В плену раздумий я стою

не в ностальгическом припадке

и разделяю жизнь мою

на всё, что было по порядку.

На помощь память призову,

эмоций залпы бесполезны.

Мы с Родиной у края бездны,

хоть я там больше не живу.

Хоть я там больше не живу.

А я там больше не живу

Кто упомнит, когда это было.

Ветер осенью гнал семена,

чтоб зелёным ковром восходила,

Из земли прорастала она.

И асфальтом ещё не теснима,

от росы просыхая едва,

с жгучим солнцем и ветром дружила,

вырастая по пояс, трава.

Разноцветьем своим ворожила,

оживив полевые цветы,

и постелью влюблённым служила

мягче пуха лебяжьего ты.

Разделяя земные печали,

ничего не просила взамен,

и кровавые маки пылали

ярче роз расфранчённой Кармен.

Всё бывало: пожары, погони,

налетала монгольская рать,

и лихие Будённого кони

не сумели тебя растоптать.

Упредив все людские заботы

об ушедших с войны в мир иной,

накрывала могилы и доты

равнодушья зелёной плевой.

Утром пасмурным, днём утомлённым,

плоть природы, ты вечна жива,

одаряешь поля и газоны

изумрудным отливом, трава.

И, спугнув воробьиную стаю,

вероятно обласкан судьбой,

на покрове твоём отдыхаю,

а не шепчешься ты надо мной.

Баллада о траве

Долгая пристань

Где-то на Буче село затерялось,

вписано в берег такой каменистый.

Вишни краснели, да ивы купались.

Юность взрослела, там – Долгая пристань.

Лодку под парусом волны качали,

звёзды сверкали, как рой аметистов.

Чтобы к тебе корабли приставали

очень хотелось, желанная пристань.

Раков в расщелинах уйма бывало.

Зыбью речной чаровало нас лето.

Эхом, как громом, гряда оглушала,

та, что из камня природой одета.

Берег и речку там ветры венчали.

Солнце смотрело на всё с укоризной.

Но почему ты мне снишься ночами,

Долгая пристань, далёкая пристань?

Мне не уплыть от родимого края.

В памяти всё это будет. Однако,

к Чёрному морю вода утекает.

Грусти в душе оставляя осадок.

Жизнь меня щепкой повсюду бросала,

рвался домой, хоть бывало неблизко.

И не нашёл я надёжней причала,

кроме тебя, моя Долгая пристань.

Цель

Грозой ночной природа разразилась,

В - горах потоки, речка - через край.

В Псекубсе валуны зашевелились,

Коряги тащат – только убирай.

Но ширина потока – метров тридцать,

Бурлит вода – так сердится Псекубс.

Мальчишке лет семи с утра не спится.

Я – капитан и речки не боюсь.

В момент построен крошечный корветик,

Борта – передовица «Огонька».

Закатаны штаны, и в целом свете

Вы не найдёте лучше моряка.

Но вопреки настойчивой натуре

Заядлого лихого моряка

Псекубс рвал нить, как ломит где-то буря

Постройки обветшавшие слегка.

И были тщетны все его попытки

Кораблик на тот берег протащить.

Вот – губы скобкой, нет былой улыбки

Не хочется, но надо уходить.

Вот так и мы отправились из дому –

В воображеньи – счастья семена,

Но не причалим к берегу другому,

Как не пришёл кораблик пацана.

***

Я не держу на родину обид.

Она, похоже, беспробудно спит,

дряхлея, как нетопленная хата,

как сказочный, недобрый великан

завис над ней густеющий туман

отчаянья, нужды и беспорядка.

Постой, трамвай (песня)

И в декабрьский мороз, и в обветренный май

Ранним утром с рассветом, чуть-чуть дребезжащим,

Надвигается старенький, красный трамвай,

Давний друг и трудяга на рельсах дрожащих.

Мы навстречу друг другу, как прежде, спешим,

Будто нам оставаться не нужно одним.

Припев

Постой, трамвай, постой, трамвай,

Ты от меня не убегай.

Окна серы от пыли

Под дугою – верёвка,

И увези меня, трамвай

В далёкий край,

В далёкий край,

Где чья-то юность заблудилась

На последней остановке.

Постой, трамвай. (Припев 2 раза)

И в вагоне твоём, не во сне – наяву

По-мальчишески робко, немного краснея,

Прикасался губами я, как к волшебству,

К синей жилке, дрожащей на тоненькой шее.

Но под стук монотонный вагонных колёс

Старший брат меня – поезд надолго увёз.

Припев

Призраки

В замках твердокаменных

на седых развалинах,

на забытых кладбищах,

в топях у болот,

как по мановению,

странное явление,

возникают призраки

только ночь придёт.

И не зря написано –

всё на свете призрачно.

Нет лекарства верного

от любовных мук.

Где же ты, неблизкая?

Проявись хоть призраком,

каплей откровения

осчастливь, мой друг.

Ночью шелковистою

ожидаю призрак я.

В белом, как невеста, он,

глаз не оторвать,

небом уготованный,

словно заколдованный.

Нет ко мне внимания –

надо понимать.

Крикнет птица издали –

исчезают призраки.

Утро начинается,

солнце светит вновь.

Знать необъяснимою

будешь ты, любимая,

как мои страдания,

как сама любовь.

Призраки, призраки,

вы веками признаны.

Может быть, вы добрые

иль страшны, как Вий.

Призраки, призраки,

вы сегодня – признаки,

нашей жизни признаки,

признаки любви.

Дон-Кихот

Который год не скинута со счёта,

не предана забвению пока

жизнь и судьба идальго Дон-Кихота,

хоть память века стала коротка.

И языками злыми измочален,

от долгих странствий взгляд его поник.

Я не совру, что лик его печален,

как на иконах лики у святых.

Когда от Барселоны до Мадрида

вне логики, кровава и страшна,

в умах испанцев властвует коррида,

лишь бычья кровь до одури нужна.

Но только слухи стали всё упорней:

погиб и похоронен Дон-Кихот,

а Россинант – давно на живодёрне,

и Санча Панса тоже не живёт.

За ними сплетни. Те ползут, как змеи,

с коварством и на разных языках:

- Мол, прозябают нынче Дульсинеи

в публичных и подобных им домах.

И в сердце нарастает беспокойство,

Кровавых зрелищ вирусом давлюсь.

А что же будет в мире с благородством?

С любовью? С честью? – лучшими из чувств.

Сорвав однажды ангельские маски

с подонков, с проходимцев, с подлецов,

живёт доныне Дон-Кихот Ламанчский

в безумии священном. Он готов,

прорвав блокаду сплетен круговерти,

не медля Россинанта оседлать.

Чтоб благородство выжило на свете,

немало копий стоит поломать.

* * *

С душевным скрежетом сожгу

я за собой мосты несмело.

Найти лекарства не могу,

чтоб сердце больше не черствело.

Сорвав неверия печать,

в душе накапливаю силы,

чтоб пропасть преодолевать

меж тем, что есть, и тем, что было.

Рожевi жоржини (песня)

Ночами насняться

ліси та долини,

безмежні простори

твої, Україно.

Зозуля кувала,

зерно колосилось.

Та жити нам разом

мабуть не судилось. (2 посл. строчки 2 раза)

Нема в мене хати,

немає країни,

лишились на згадку

Зів’яли жоржини.

Як батько і мати

лягли в домовини,

поклав на могили

рожеві жоржини. (2 посл. строчки 2 раза)

Бур’ян покриває

знайомі стежини.

Хто вас доглядає,

рожеві жоржини?

Тумани лягають

на обриї сині.

Садки прикрашають

рожеві жоржини. (2 посл. строчки 2 раза)

Щоб глум и сваволя,

брехня з безробіттям

не стали, як доля,

в майбутньому дітям,

шукаю я щастя

в далекій країні,

та в снах своїх бачу

рожеві жоржини. (2 посл. строчки 2 раза)

Безхмарнеє небо,

Чарівні хвилини.

Щасти тобі, земле.

Щасти, Україно.

Щоб лихо минуло,

i хай щохвилини

всміхаються людям

рожеві жоржини. (2 посл. строчки 2 раза)

Die Werke der Familie Inger sind inspirierend und berührend. Eine wunderbare Sammlung literarischer Talente.

Anna Müller

Ich liebe die Vielfalt der Geschichten. Jede Generation bringt ihre eigene Perspektive ein. Einfach großartig!

Peter Schmidt

★★★★★

★★★★★